Беседа лидеров США и РФ 18 марта – это историческое событие, которое определит дальнейший ход переговорного процесса по завершению войны в Украине, считает Владимир Фесенко.
Украинский политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко опасается, что Трамп может снова оказаться под «гипнозом» Путина, как это было после первого телефонного разговора двух лидеров, 12 февраля. «Я помню, какая тогда у Трампа была эйфория. Думаю, Путин наговорил ему много комплиментов. Он это умеет делать и знает, как психологически воздействовать на Трампа», – сказал эксперт в эфире YouTube-канала «ГОВОРИТЬ ВЕЛИКИЙ ЛЬВІВ».
Однако с первым разговором у Трампа были связаны большие ожидания. Безусловно, он хотел начала переговоров с Россией, и разговор в значительной степени оправдал его надежды. Но сейчас ситуация несколько иная, подчеркнул Фесенко, ведь у Трампа есть и определенное раздражение.
Первый и последний раунд переговоров между США и РФ состоялся 18 февраля, то ровно месяц назад. Дата встречи Трампа и Путина до сих пор не определена. Таким образом, явно ощущается некая стагнация в переговорах между США и Россией.
«Вот с нами американцы вышли на конструктивные отношения, в частности, по поводу общей позиции относительно прекращения огня в Украине для завершения войны. А у россиян другая позиция, поэтому сейчас Трамп на распутье. Он либо продолжит прежнюю линию отношений с Путиным и будет идти ему на уступки, либо все же начнет оказывать на РФ политическое и экономическое давление, чтобы Путин согласился на прекращение огня», – отметил аналитик.
По словам Фесенко, сегодняшний разговор лидеров США и РФ – это определенный индикатор того, что будет происходить дальше. Трамп либо снова окажется под влиянием Путина (хотя бы частично), и это деформирует дальнейший переговорный процесс, либо после этого звонка хотя бы поэтапно начнется переход к прямым переговорам между Россией и Украиной при посредничестве США (и не будет уступок в пользу РФ).
Таким образом, ситуация сейчас максимально неопределенная, поскольку мы можем увидеть как положительные процессы по завершению войны в Украине, так и деформацию переговорного процесса.
